Легенда об Уленшпигеле - Страница 148


К оглавлению

148

— Пепел бьется о мою грудь, — сказал Уленшпигель. — Час божьего гнева пробил.

— А равно и час кормежки, — подхватил Ламме. — Отряди со мной двадцать молодцов, отважных солдат и моряков, и я захвачу предателя.

— Я сам поведу их, — сказал Уленшпигель. — Кто за справедливость, — вперед! Но только не все, не все, мои дорогие! Достаточно двадцати человек! Иначе кто же будет охранять корабль? Бросьте жребий. Жребий выпал вот этим двадцати? Ну, идемте. Кости никогда не обманут. Привяжите коньки и бегите по направлению к звезде Венере — она горит как раз над домом предателя.

С топорами за плечом скользите, летите, все двадцать удальцов, а сияющая я мерцающая звезда укажет вам дорогу к зверю в берлогу.

Ветер свистит и крутит на льду белые снежные вихри. Вперед, храбрецы!

Вы не переговариваетесь и не поете. Вы молча несетесь прямо к звезде. Только лед визжит под коньками.

Если кто из вас упадет — поднимается мигом. Мы близко от берега. Даже тени человеческой не видно на белом снегу, ни одна птица не пролетит в морозном воздухе. Сбросьте коньки!

Вот мы и на земле, вот луга. Привяжите снова коньки. Затаив дыхание, мы окружаем ферму.

Уленшпигель постучался. Залаяли собаки. Уленшпигель опять постучался. Отворяется окно, и baes, высунувшись, окликает:

— Кто ты таков?

Он видит только Уленшпигеля. Остальные спрятались за keet'ом, то есть за прачечной.

— Мессир де Буссю приказал тебе немедленно явиться в Амстердам, — говорит Уленшпигель.

— А пропуск у тебя есть? — отворяя дверь, спрашивает хозяин.

— Вот он, — отвечает Уленшпигель, показывая на двадцать Гезов, которые вслед за ним устремляются в проем.

Войдя, Уленшпигель объявляет:

— Ты — лодочник Слоссе, предатель, заманивший в ловушку мессиров д'Андло, Баттенбурга и других. Где цена крови?

Фермер затрясся.

— Вы — Гезы! — воскликнул он. — Простите меня! Я не ведал, что творил. Сейчас у меня нет ни гроша. Я все вам отдам.

— Тут темно, — заговорил Ламме. — Дай нам свечей — сальных или же восковых.

— Сальные свечи висят вон там, — сказал baes.

Когда зажгли свечу, один из Гезов, стоявших около очага, сказал:

— Тут холодно! Давайте разведем огонь! Смотрите, какое хорошее топливо!

Указав на сухие цветы в горшках, он взял один из них за макушку, тряхнул его вместе с горшком, горшок упал, и по полу рассыпались дукаты, флорины и реалы.

— Вот где деньги, — промолвил Гез, указывая на другие горшки.

И точно: вытряхнув из них землю, Гезы обнаружили десять тысяч флоринов.

А baes, глядя на это, кричал и плакал.

На крик сбежались в одном белье работники и служанки. Мужчин, попытавшихся вступиться за хозяина, связали. Женщины, особливо молодые, стыдливо прятались за мужчин.

Ламме выступил вперед и сказал:

— Отвечай, предатель, где ключи от погреба, от конюшни, от хлева и от овчарни?

— Подлые грабители! — завопил baes. — Чтоб вам околеть на виселице!

— Пробил час божьего гнева. Давай ключи!

— Господь за меня отомстит, — сказал baes и отдал ключи.

Опустошив ферму, Гезы понеслись к своим кораблям — легкокрылым жилищам свободы.

— Я корабельный кок, я корабельный кок! — идя впереди, говорил Ламме. — Везите славные салазки, нагруженные вином и пивом, тащите за рога или как-нибудь, еще быков, лошадей, свиней, баранов, гоните стадо, поющее естественными своими голосами! В корзинках воркуют голуби. Каплунам, которых кормили на убой просом, негде повернуться в клетках. Я корабельный кок. Ишь как лед визжит под коньками! Вот мы и на кораблях. Завтра заиграет кухонная музыка. Спускайте блоки! Просуньте веревки под брюхо коням, быкам и коровам! Я люблю смотреть, как они висят на веревке, просунутой под брюхо. А завтра к нам в брюхо просунется сочное жаркое. На корабль животных поднимает лебедка. Мы их поджарим на угольках. Бросайте мне сюда в трюм пулярок, гусей, уток, каплунов! Кто свернет им шею? Корабельный кок. Дверь заперта, ключ у меня в кармане. Хвалите господа на кухне. Да здравствует Гез!

А Уленшпигель привел на флагманское судно Дирика Слоссе и других пленников, скуливших и плакавших от страха перед веревкой.

На шум вышел мессир Ворст.

— Что тебе? — увидев Уленшпигеля и его спутников, озаренных багровым светом факелов, спросил он.

Уленшпигель же ему на это ответил так:

— Нынче ночью мы захватили прямо у него на ферме Дирика Слоссе, заманившего восемнадцать человек в ловушку. Вот он. Остальные — его работники и служанки; они ни в чем не виноваты.

С этими словами Уленшпигель передал мессиру Ворсту кошель с деньгами.

— Эти флорины из царства Флоры, — пояснил он, — они произрастали в цветочных горшках в доме предателя. Всего их тут десять тысяч.

— Вы не должны были уходить с корабля, — заметил мессир Ворст, — но так как вы вернулись с победой, то я вас прощаю. Добро пожаловать, пленники, и ты, кошель с флоринами, и вы, смельчаки, — вам я, согласно морским законам и обычаям, жалую треть. Другая треть пойдет флоту, а еще одна треть — монсеньеру Оранскому. Предателя повесить немедленно!

Исполнив приказ адмирала, Гезы прорубили во льду прорубь и бросили туда тело Дирика Слоссе.

Мессир Ворст обратился к Гезам с вопросом:

— Разве вокруг кораблей выросла трава? Я слышу кудахтанье кур, блеянье баранов, мычанье быков и коров.

— Это все пленники нашего чревоугодия, — отвечал Уленшпигель. — Они уплатят нам выкуп в виде жаркого. Самый лучший выкуп получите вы, господин адмирал. Что касается работников и служанок, — а среди служанок есть миловидные и смазливые, — то я возьму их к себе на корабль.

148